Мария Павликовская — известная польская поэтесса 20х-30х годов и по сей день любимая в Польше.

Многие ее стихи в разные годы были переведены на русский язык.

В юности, в своем родном Кракове, она часто встречалась в кафе с Тувимом, Слонимским, Лехонем, где поэты за чашечкой кофе читали свои стихи, острили, сочиняли эпиграммы.

Стихотворение, оставшееся без названия, одно из последних и пожалуй самых трагических в творчестве Марии Павликовской. Оно написано в Англии, в Манчестере, куда Павликовская уехала в 1939 году, за пять дней до того, как на Варшаву были сброшены первые немецкие бомбы. Известно, что она очень тосковала на чужбине, мечтала вернуться домой. Но желание ее не сбылось. Павликовская умерла в Манчестере в самом конце войны от тяжелой болезни. В Кракове из всего семейства ее отца, знаменитого художника Войцеха Коссака к тому времени в живых осталась только ее младшая сестра — Магдалена, известная в литературе под псевдонимом Магдалена Самозванец. Ею написана книга воспоминаний «Мария и Магдалена», воссоздающая жизнь и нравы довоенного Кракова. В книге имеется написанное на чужбине стихотворение Павликовской. К сожалению, оно опубликовано без названия.

Церковь как замок, окна — бойницы,

Дышат деревья болотной мглою.

Может, все это снится…

До чего же здесь все чужое.

 

Каменный особняк в расчете на вечность,

Ворота увиты плющом.

Собаки, как дома, бегут навстречу,

Но только чужой это дом.

 

Служанки — Ревекка и Джесси,

Под гольф — мурава площадки.

Душа моя не на месте.

Здесь все для нее загадка.

 

В сумерки в доме начнется действо.

В мраморном черном зале

Вспыхнет огонь, как букет хризантем.

Сидящему у очага семейству

Радио проиграет “National Anthem”.

 

Все это ваше. Чужое.

Сколько лет счастья вперед нагадали?

Я не пугаю, но горе порою

Приходит, когда не ждали.

 

Все это только ваше…

 

Но шиповник цветет на отлете беспечный,

Небо в луже блестит как жестянка,

Этот путь, этот тракт бесконечный,

Этот ветер, затихший на грустной ноте,

И тоски ледяная чаша,

Росы и рассветов ворожба,

Это уже не только ваше.

Это и моя судьба-цыганка.

Цыганско-польская моя судьба.